Тигрица людоед

Тигрица людоед

Глава 13

ТИГР-ЛЮДОЕД

Кхари было одним из тех поселений, которые еще оставались в джунглях Сундарбана, несмотря на эпидемии холеры и тропической лихорадки, набеги тигров и пантер. Существовало оно благодаря необыкновенному плодородию здешних рисовых плантаций, на которых выращивали особо ценный сорт риса, очень тонкого, белого и ароматного, высоко ценимого знатоками.

Поселение это представляло собой беспорядочное нагромождение хижин с глинобитными стенами, крытых пальмовыми листьями, и два-три простеньких бенгали, загородных домов смешанной англо-индийской архитектуры, владельцы которых, опасаясь лихорадки, почти никогда в них не живут.

Здешнее бенгали Тремаль-Найка совсем не походило на его бенгали в Калькутте. Это была старая одноэтажная постройка с остроконечной крышей и верандой вокруг, построенная капитаном Корихантом, когда он воевал здесь с тугами Суйод-хана.

За оградой бенгали возвышались два огромных слона, которые под присмотром погонщиков поедали свой вечерний рацион. Время от времени они прерывали еду, чтобы издать громкий трубный звук, от которого вздрагивали стены старого дома.

Это были совершенно разные животные, принадлежащие к двум различным породам. Первый был массивнее, с короткими ногами и широким хоботом, и обладал необыкновенной физической силой; а второй был повыше, более поджарый и подвижный, зато имел преимущество в скорости.

– Какие великолепные животные! – в один голос воскликнули Янес и Сандокан, остановившись во дворе, в то время как оба исполина, по знаку погонщиков, приветствовали новоприбывших, вскинув над головой свои хоботы.

– Да, очень красивые и крепкие, – сказал Тремаль-Найк, окинув их взглядом знатока. – Достанется от них тиграм Сундарбана.

– Мы воспользуемся ими уже завтра? – спросил Янес.

– Да, если хотите, – ответил бенгалец. – Все должно быть готово для охоты.

– Мы все поедем в паланкине?

– Да, мы вместе с Сурамой займем один, а малайцы другой. Дарма и Пунти побегут следом.

– Дарма! – воскликнули Янес и Сандокан. – Твоя тигрица здесь?

Вместо ответа Тремаль-Найк издал длинный свист.

Тотчас с веранды во двор с легкостью кошки прыгнула прекрасная тигрица и с радостью потерлась мордой о ноги хозяина.

Янес и Сандокан, хоть и знали, что тигрица ручная, невольно попятились; малайцы спрятались за слонов, схватившись за свои паранги.

Следом за тигрицей из-под навеса выскочила и собака, черная и рослая, как гиена. Она с веселым лаем принялась прыгать вокруг хозяина.

– Вот мои друзья, которые станут и вашими друзьями, – сказал Тремаль-Найк, лаская обоих. – Янес, Сандокан, подойдите. А ты поздоровайся со своими родственниками из Момпрачема, – сказал он тигрице. – Ведь они тоже тигры.

Зверь внимательно посмотрел на них умными зелеными глазами и приблизился, приветливо помахивая длинным хвостом. Затем тигрица обошла два раза вокруг них, внимательно обнюхивая, и только после этого позволила себя погладить и приласкать, выказывая свое дружелюбие негромким рычанием.

– Она великолепна, – сказал Сандокан. – Никогда не видел такой красавицы.

– И очень послушна, – ответил Тремаль-Найк. – Она слушается меня, как Пунти.

– У тебя такие стражи, от которых туги будут держаться подальше.

– Туги уже с ними знакомы и испытали на себе их зубы и когти в подземельях Раймангала.

– А как они ладят между собой? – спросил Янес.

– Прекрасно, даже спят всегда вместе, – ответил Тремаль-Найк. – Ну, пора ужинать. Мои слуги уже накрыли на стол.

На следующий день Пунти разбудил всех своим оглушительным лаем. Напившись чаю, Сандокан и Янес вышли во двор с карабинами в руках.

Тремаль-Найк был уже там с Сурамой, которая должна была сопровождать их, и в окружении малайцев. Оба гигантских слона, уже навьюченные, ждали сигнала, чтобы отправиться в путь.

– На охоту, – весело сказал Сандокан, взбираясь по веревочной лестнице на спину слона в паланкин. – Я рассчитываю сегодня на хорошую добычу.

– Есть серьезная дичь, – ответил, взбираясь вслед за ним, Тремаль-Найк. – Один человек из деревни покажет нам место, где прячется тигр-людоед.

– Тигр-людоед?

– Да. Этот зверь предпочитает человеческое мясо любому другому. Он уже сожрал двух женщин из деревни, а на днях напал на крестьянина, который, к счастью, отделался несколькими царапинами. Он-то и поведет нас.

– Значит, нам предстоит иметь дело с хитрым тигром, – сказал Янес.

– Который не даст легко поймать себя, – добавил Тремаль-Найк. – Людоедами обычно становятся старые тигры, у них уже не хватает проворства, чтобы охотиться за антилопами или дикими буйволами, вот они и нападают на женщин и детей. Этот пустит в ход всю свою хитрость, чтобы уйти от нас. Но Пунти знает свое дело.

– А Дарма как поведет себя?

– Будет смотреть со стороны. Я никогда не видел, чтобы она приняла участие в борьбе. Она не любит общаться с дикими тиграми, как будто не считает себя принадлежащей к этой породе. Вот и проводник, он пойдет впереди слонов.

У ворот стоял бедный моланг, черный, как африканец, маленький и уродливый, в одной лишь набедренной повязке, дрожащий от лихорадки.

– Садись сзади нас, – крикнул ему Тремаль-Найк.

Индиец, ловкий, как обезьяна, взобрался по лестнице и устроился на спине слона.

Погонщики, которые уже сидели верхом на слонах, спрятав ноги в их огромные уши, взяли свои короткие пики с острым загнутым концом и громко крикнули. Оба колосса ответили оглушительным трубным звуком и пустились в путь. Пунти бежал впереди, а Дарма следовала чуть сзади – она не любила приближаться к этим животным.

Пересекли деревню, еще пустынную в этот час, и вскоре добрались до края джунглей, нырнув в бамбуки и гигантские травы, заполнявшие их. Слоны шли быстро и не колебались в направлении. Достаточно было легкого нажатия ноги погонщика или простого свиста, чтобы они повернули направо или налево. Но ступали они осторожно, разводя хоботом стволы бамбука и ощупывая под ногами мокрую землю, чтобы не провалиться в трясину, что вполне могло бы с ними случиться на этих илистых почвах.

Вокруг, насколько хватало глаз, простирались однообразные, унылые джунгли, лишь кое-где оживленные небольшими группами кокосовых пальм или одним из тех огромных деревьев, которое само образует собой целую рощицу, часто состоящую из нескольких сотен стволов; называется оно фиговое дерево пагод, или баньян.

Глубокое молчание царило в этом море растений и еще спящих птиц, которые тысячами живут и кормятся на болотах.

Солнце еще не взошло, но желтоватый туман, насыщенный тяжелыми испарениями, еще колыхался на этой огромной равнине, туман опасный, несущий в себе холеру и лихорадку, столь обычные для этих мест.

Жара постепенно усиливалась, чтобы не спадать уже до самого заката.

– Этот туман вгоняет в тоску, – сказал Янес, дымивший своей сигаретой. – Он должен действовать даже на тигров.

– Возможно, поэтому, – ответил Тремаль-Найк, – тигры, обитающие в Сундарбане, кровожаднее, чем другие.

– Они, должно быть, терроризируют здесь молангов.

– Каждый год многие из этих несчастных кончают жизнь в зубах хозяина джунглей. Если по всей Индии от тигров погибают примерно четыре тысячи человек, то три четверти их приходится на жителей Сундарбана.

– Каждый год?

– Да, Янес.

– И моланги спокойно дают себя пожирать?

– А что им остается делать?

– Уничтожать их.

– Чтобы бороться с этими зверями, нужна смелость, а у молангов ее нет.

– Они боятся охотиться на них?

– Они предпочитают покидать свои деревни, когда людоед становится слишком прожорливым.

– Они не умеют делать западни?

– В тех местах, где обитают эти звери, они роют глубокие ямы с острым колом внутри, покрывают их тонким бамбуком, спрятанным под легким слоем земли и травы, но поймать тигра удается редко. Они хитры и к тому же настолько ловки, что, даже упав в яму, умудряются выскочить из нее.

С большим успехом моланги пользуются другой ловушкой. Они выбирают молодое дерево, крепкое и гибкое, сгибают его наподобие арки и привязывают вершину к колу, вбитому в землю. Веревку соединяют с приманкой, обычно это козленок или поросенок, положенной так, чтобы тигр не мог достать ее, не просунув сначала голову или лапу в скользящий узел.

– Который стягивается при распрямлении дерева.

– Да, и тигр оказывается повешенным на дереве.

– Я предпочитаю стрелять их из карабина.

– Англичане тоже.

– Так они все-таки приезжают сюда на охоту?

– Время от времени устраивают набеги. И надо сказать, они прекрасные и храбрые охотники. Помню охоту, устроенную капитаном Леноксом, в которой я тоже участвовал, охоту со многими слонами, целым войском загонщиков и сотней собак. Я тогда сам едва не оставил тут свою шкуру.

– В пасти тигра?

– Да, по вине моего оруженосца, который испугался и убежал с моим запасным ружьем в критический момент, когда я оказался лицом к лицу с тремя тиграми и только с одним зарядом.

– Расскажи-ка, как ты выпутался, – сказал Сандокан, который заинтересовался этим.

– Как я вам сказал, была устроена грандиозная охота, чтобы проучить тигров, которые уже много месяцев устраивали настоящую резню среди жителей Сундарбана. Из-за голода или по другим причинам они покинули болотистые и чумные острова Бенгальского залива и устраивали отчаянные набеги на деревни молангов, где осмеливались появляться даже средь бела дня. За какие-нибудь пятнадцать дней они сожрали более двадцати человек, парализовали движение на дороге в Сонапоре, убили двух лоцманов из Даймонд-Харбора, которых разорвали на куски вместе с женами. Они настолько осмелели, что появлялись даже в окрестностях Порт-Каннинга и Ранагала.

– Видно, им надоело в Сундарбане, и они захотели переменить климат, – пошутил Янес.

– Первые вылазки дали хорошие результаты, – продолжая Тремаль-Найк, – днем англичане охотились на них со слонами, по ночам ждали их у водопоя, притаившись в засадах, и стреляли прекрасно. За три дня были застрелены четырнадцать тигров. Но однажды вечером, незадолго до заката, в лагерь пришли два бедных моланга, чтобы предупредить, что видели тигра, бродившего возле развалин старой пагоды. Все англичане уже отправились к своим засадам, в лагере оставался только я и несколько погонщиков. У меня был приступ лихорадки. Несмотря на то что руки мои дрожали от озноба, я решил отправиться к пагоде, взяв с собой оруженосца, которому вполне доверял, не раз я уже испытав его храбрость и хладнокровие на охоте.

Мы пришли туда через час после заката и устроили засаду среди деревьев, росших невдалеке от маленького пруда, – на берегу там было много следов. Рано или поздно тигр должен был появиться, чтобы подстерегать здесь антилопу или кабана, пришедших на водопой.

Я сидел там часа два и начал уже терять терпение, когда увидел вдруг крупного оленя с прекрасными рогами, осторожно подходящего к воде. Эта добыча стоила ружейного выстрела, и, забыв о тигре, я выстрелил в него.

Олень упал, но не успел я добежать до него, как он поднялся и бросился в джунгли. Он хромал, и, думая, что он ранен, я кинулся следом, на бегу перезаряжая свой карабин. Мой оруженосец с запасным ружьем следовал за мной. Я уже готов был углубиться в тростниковую чащу, как вдруг среди высокий травы услышал рычание и чавканье. Я остановился, как вкопанный, не зная, идти вперед или бежать назад.

В этот момент мой оруженосец закричал:

– Осторожно, господин! Там в зарослях тигр.

– Хорошо, – ответил я. – Стой возле меня. У нас сегодня будут и ребрышки оленя, и тигриная шкура.

Я осторожно углубился в заросли, держа карабин на изготовку, и через несколько шагов оказался лицом к лицу с… тремя тиграми!

– У меня мороз по коже, – произнес Янес, – невеселое положеньице!

– Продолжай, Тремаль-Найк, – сказал Сандокан, – что же было дальше?

– Эти проклятые звери прикончили бедного оленя и поедали его. Увидев меня, они собрались кучкой, готовые броситься. Не думая о страшной опасности, в которой оказался, я выстрелил в ближайшего, попав ему в загривок, и тут же быстро отскочил назад, чтобы избежать нападения двух других.

– Мое ружье! – закричал я оруженосцу и протянул руку, не оборачиваясь.

Никто не ответил. Моего оруженосца не было позади. Испугавшись внезапного появления сразу трех тигров, он сбежал, унеся с собой мою заряженную пулями двустволку. Этот мошенник и не подумал, что оставляет меня без оружия перед тремя страшными людоедами!

Нет нужды говорить, что я испытал в тот момент. Я почувствовал, как по лбу у меня струится холодный пот, за спиной я ощутил дыхание смерти.

– И что же тигры? – с волнением спросила баядера.

– Они стояли прямо в двадцати шагах, пристально глядя на меня расширенными зрачками и не осмеливаясь двигаться. Так прошла минута, длинная, как век, и вдруг меня осенило, как я могу спасти свою жизнь. Я решительно прицелился из карабина, который был уже разряжен, и щелкнул курком. Вы не поверите, но, услышав этот щелчок, два диких зверя повернулись и огромным прыжком исчезли в зарослях бамбука.

– Вот что значит иметь фортуну, – сказал Сандокан, – и обладать к тому же немалым хладнокровием.

– Да, – отвечал Тремаль-Найк, – правда, уже к утру следующего дня я лежал в постели в сорокаградусном жару.

– Но ты все равно заработал шкуру, – пошутил Янес. -Ведь собственная шкура стоит лихорадки, не так ли?

Пока продолжался этот разговор о перипетиях тигриной охоты, два слона продолжали углубляться в джунгли, прокладывая себе дорогу среди огромного бамбука и жесткой густой травы.

Пернатые уже проснулись и хлопотали среди растений, не обращая внимания на присутствие двух слонов и людей, восседавших на них. Стаи ворон, длинноклювых аистов, павлинов с гордым оперением, сверкающим на солнце, и белоснежных горлиц поднимались почти из-под ног у слонов, кружились с минуту над паланкином, а затем снова опускались среди высоких трав.

Почва становилась все более зыбкой и болотистой, затрудняя слонам путь. Вода просачивалась повсюду; сами эти земли, составляющие дельту Ганга, образованы из илистых наносов, едва просыхающих. Но это были подходящие места для тигров, которые любят сырость и близость рек.

И, действительно, слоны шествовали по этим болотам не более получаса, когда послышался голос моланга:

– Господин, здесь логово тигра.

Тигры-людоеды. Мифы и реальность

Будьте осторожны: он должен быть недалеко.

– Друзья, зарядите карабины, – сказал Тремаль-Найк, – Пунти уже идет по следу. Слышите?

Огромный пес глухо зарычал и вздыбил шерсть на загривке. Он уже почуял людоеда.

Тигры нападают на людей чаще, чем кто-либо из семейства кошачьих. Тигры, как правило, обитают в Индии и Юго-восточной Азии, а эти места густо заселены людьми. Подсчитано, что тигры убили 373 тысячи человек.

Первоначально считалось, что на людей нападают только травмированные или старые тигры. Тем не менее, современные наблюдения показали, что молодые и здоровые тигры также нападают на людей. С развитием научно-технического прогресса и урбанизации, убийства людей тиграми стали снижаться, но и после 2000 года их нападения не редкость, особенно в Сундарбане.

Причиной для нападения может стать то, что люди иногда заходят на тигриные территории, в результате чего тигру начинает казаться, что это его естественная добыча. Также тигры нападают на домашний скот и собак. Тигры-людоеды всегда охотятся в одиночку и никогда не собираются в группу (как это делают на охоте львы).

Тигры, получившие травму или сильно постаревшие, ищут себе добычу, которую легко убить. Охота на человека для тигра занимает мало времени, и на это затрачивается меньше сил. Таких тигров, как правило, быстро ликвидируют, но есть среди них и такие, которые убивают людей месяцами, а порой и годами.

Молодые и здоровые тигры редко нападают на людей, но такие всё же имеются. Убить их очень сложно. При этом тигры не всегда съедают своих жертв, а могут просто убить их. Счёт убитых ими людей исчисляется сотнями и даже тысячами. Также есть предположение, что тигр, случайно попробовавший человечину, привыкает к ней и уже не может не поедать людей. Так, например, во время Второй мировой войны и Вьетнамской войны тела многих убитых солдат долгое время лежали на полях. Тигры съедали эти тела и становились зависимыми от вкуса человечины.

Отчёты о нападениях тигров на людей не ведутся, и поэтому судить о масштабах данного явления можно лишь приблизительно, основываясь на книгах известных натуралистов, охотников, а также данным из интернета. В естественной среде обитания тигров, на территории Юго-Восточной Азии, подобных жертв больше всего. Однако тигриные нападения в европейских странах и США тоже не редкость.

Подсчитано, что в США с 1990 по 2014 год произошло 748 инцидентов с нападениями тигров на людей. В результате этих нападений 23 человека погибли и несколько сотен людей были ранены. Тигры нападают на сотрудников зоопарков, дрессировщиков, посетителей зоопарков и цирков, туристов.

Тигры людоеды

Люди часто сами провоцируют тигров на нападения, особенно находясь в зоопарке. Они дразнят их, бросают в них камни, пытаются потрогать и залезть в клетку. Некоторые случаи:

Тигры-людоеды

В литературе описано много случаев нападения тигра на человека в прошлом веке. В основном они относятся к Средней Азии (без Туркмении) и Казахстану, а также Дальнему Востоку. О таких случаях в Закавказье и Туркмении неизвестно. Проверкой сообщавшихся фактов о нападении тигра на людей установлено, что обычно нападали звери, раненные самострелом, или при преследовании их охотниками, лишь в очень редких случаях появлялись настоящие тигры-людоеды, нападавшие на человека без повода с его стороны. Все же известны случаи, когда в низовьях Сыр-Дарьи тигр напал и растерзал женщину, шедшую за дровами, безоружного офицера, проходившего в июне через заросли тростников («Верненский гражданин», 1880). О нападении тигров в низовьях Или на пастухов сообщал А. М. Никольский (1885). О систематических и очень наглых нападениях тигра на людей на Дальнем Востоке писал Н. М. Пржевальский (1870), по словам которого в 1867 г. на реке Цымухэ тигры загрызли 21 человека и шестерых изранили, о подобных фактах сообщал также Н. А. Байков (1925) и другие. За последние 35 лет случаи нападения тигров на человека без повода с его стороны в этой стране неизвестны, нападают лишь раненые животные (Капланов, 1948; Абрамов, 1960; Г. Ф. Бромлей, устное сообщ.).

В Индии в прошлом и текущем веках отдельные тигры-людоеды уничтожали в два-три года до ста человек каждый, а иногда и гораздо больше (Жердон, 1874; Бихнер, 1905; Корбетт, 1957). Например, в середине прошлого столетия в некоторых районах Центральной Индии тигры-людоеды были обычным явлением. Только в районе Монула они убивали по 200 — 300 человек в год и опустошали целые деревни (Жердон, 1874). Согласно английской статистике, за период с 1877 по 1886 г. тигры в Индии ежегодно загрызали от 698 до 985 человек, в то же время в этой стране в один год убивали от 1412 до 2196 описываемых хищников. В 1903 г. тигры загрызли 866 человек. Даже в 1924 г. в Британской Индии погибло от тигров 603 человека (К-ли, 1926). Знаменитая тигрица, получившая кличку «Чампаватский людоед», убила в Непале около 200 человек, затем она появилась в пограничном районе Индии — Кумаоне — и там за четыре года, пока не была убита, успела унести еще 234 человеческих жизни. «Чоугорский людоед» — старая тигрица, жившая также в Кумаоне, за пять лет, с 1926 по 1930 г., загрызла 64 человека. Тигр-людоед «убийца из Хайдарабада» за три с половиной года убил около 80 человек (Андерсон, 1964). В центральных районах Индии в последние десятилетия от тигров ежегодно гибло до 50 человек (Бертэн, 1954).

Известный охотник на тигров-людоедов Д.

Чампаватсая тигрица-людоед — Безумный Зоолог

Корбетт (1957) писал про них, что это такие звери, которые вынуждены кормиться несвойственной им добычей, так как они не могут охотиться на здоровых сильных животных. «Причиной такого перехода», — говорит Корбетт, — в девяти случаях из десяти являются раны, а в одном случае — старость». Рана, вынудившая тигра стать людоедом, может быть результатом неудачного выстрела охотника или же следствием нападения этого хищника на дикобразов. Например, молодая тигрица — «Муктесварская людоедка» при попытке схватить дикобраза потеряла глаз, а в предплечье и подмышкой ее правой передней лапы впилось около 50 игл длиной от 2,5 до 23 см, некоторые из этих игл проникли до костей. В тех местах, где тигрица пыталась извлечь иглы зубами, образовались гноящиеся раны. Больная тигрица не могла уже охотиться за обычными для нее животными и прежде, чем ее уничтожили, успела убить 24 человека. «Убивайте тигра, но не раньте, — писал Бертэн (1954), — раненый хищник становится бедствием». Иногда возникает вопрос, кто убил человека, тигр или леопард. Принято считать, что все дневные убийства совершает тигр, а ночные — леопард. Став людоедом, тигр теряет всякий страх перед человеком и обычно нападает на него днем. Такой тигр очень опасен для населения, и в Индии известно много случаев, когда в районах, где появился тигр-людоед, местное население бросало деревни, поля и лесоразработки и переселялось в безопасные места (Корбетт, 1957).

Тигры-людоеды известны и в Китае. О их нападениях на дровосеков и ямщиков в провинции Гирин сообщал Н. А. Байков (1925). Были случаи, когда тигры заходили в хижины и уносили из них взрослых и детей. Однажды тигр напал на трех крестьян, собиравших хворост, и всех их убил, сломав шеи и раздробив черепа, но их трупы есть не стал. В другом районе эти хищники за короткое время умертвили 60 человек (Аллен, 1938).

В Китае нападения тигров на людей имели место и в последние годы. Так, в провинции Юньнань в 1949 г. этот хищник напал на человека близ Пуэн, а в 1953 г. загрыз женщину в округе Сымао.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *